Многоуважаемый председатель Национального Собрания,
Уважаемые депутаты Национального Собрания,
Уважаемые члены правительства,
Дорогой народ,

Прежде всего, хочу поблагодарить председателя Национального Собрания за принятое сегодня утром решение, а также поблагодарить лидера крупнейшей оппозиционной фракции за конструктивное решение. За последние 3-4 дня я провел в Национальном Собрании максимальное время, так как посчитал важным выслушать вопросы всех депутатов, в том числе и оппозиционных, и отсутствовал только тогда, когда поступить иначе не было возможности. И мне очень жаль, что я пропустил выступления нескольких депутатов парламентского большинства и нескольких депутатов от оппозиции, но я также попытался восполнить этот пробел с помощью интернета.

Хочу подчеркнуть, что это не только институциональный подход, уважение к институту, поскольку мы являемся парламентской страной, и основная политическая мысль должна генерироваться в ходе парламентских дебатов, также действительно очень важно анализировать каждое предложение и попытаться извлечь рациональное зерно из каждого предложения, которое впоследствии действительно может стать политической мыслью. И важно также дать некоторые разъяснения, ответить на некоторые претензии и тезисы.

В целом тенденция наших уважаемых оппозиционных коллег заключалась в том, чтобы представить доклад правительства, по сути, документом, в котором отмечены достижения, которые не ощущаются, не замечаются гражданами Республики Армения. Глава фракции “Армения” так прямо и сказал.

Однако должен констатировать, что абсолютно не согласен, потому что, наоборот, это тот случай, когда любой конкретный гражданин Республики Армения просто не может не почувствовать какую-либо отмеченную нами строчку, потому что за последние пять лет гражданин не мог не ездить по 2500 км построенным и отремонтированным дорогам, не мог не замечать этого. Не может не заметить, что средства из семейного бюджета, которые раньше тратились на ремонт автомобилей, теперь, возможно, тратятся на другие нужды.

Граждане Республики Армения не могут не заметить 437 568 случаев дополнительных медицинских услуг, которые они получили в учреждениях здравоохранения Республики Армения. Это невозможно не заметить, потому что это не просто какое-то количество, это не декларация, это люди, которые фактически получили эти услуги за счет госбюджета. Прошедший аттестацию учитель не может не заметить, что его зарплата увеличилась вдвое. И все мы не можем не заметить, что в Республике Армения есть учитель, который получает зарплату в 400-450 тысяч драмов.

Это действительность, которая, иногда кажется, пришла из жанра фантастики. 29 тыс граждан Республики Армения не могут не заметить, что в 2022 году они получили от правительства 35 млрд драмов на приобретение квартир. Ученые не могут не заметить, что их заработная плата увеличилась на 66-166%.

Спортсмены, получающие государственную поддержку, не могут этого не заметить. Не раскрывая личных данных, потому что этого делать нельзя, могу сказать, что наши спортсмены, фигурирующие в заголовках прессы в последние дни, до очередной вехи в своей карьере, например, получали ежемесячно от государства: один спортсмен - 1,4 млн драмов, 2 спортсмена - 760 тыс драмов, 1 спортсмен - 400 тыс драмов, 1 спортсмен - 350 тыс драмов, 2 спортсмена - 300 тыс драмов, 4 спортсмена - 150-270 тыс драмов. И правительство сопровождает их с первых успехов. Другое дело, что каждый раз, когда мы выдаем эти средства, мы не делаем репортажей, не устраиваем больших мероприятий, не фотографируемся на фоне этих спортсменов. Это касается олимпийских видов спорта. Скажу также, что, зафиксировав успехи нашей сборной по самбо, я поручил включить самбо в этот список видов спорта, и таким же образом мы будем платить и этим нашим чемпионам, тем более, что в ноябре текущего года мы собираемся принимать Чемпионат мира по самбо.

Более 700 тыс работников не могут не заметить, что в 2022 году их средняя заработная плата по сравнению с 2021 годом увеличилась на 31 тыс 528 драмов. Представители оппозиции говорят, что тысячи граждан ложатся спать голодными. Может быть и есть такое, но мы говорим, что на рынке труда тысячи вакансий. Тысячи. Более того, несколько часов назад были опубликованы новые данные о количестве рабочих мест, и у нас есть новый рекорд — 706 тыс рабочих мест. Предыдущий рекорд составлял 704 тыс. В марте текущего года по сравнению с мартом прошлого года у нас на 51 тыс больше граждан получают зарплаты. Это те люди, которые, наверное, больше не будут ложиться спать голодными, потому что они работают и получают зарплату. Более того, по сравнению с мартом 2019 года валовой фонд заработной платы увеличился вдвое. Т.е. общая зарплата работающих граждан Республики Армения в марте текущего года увеличилась в два раза по сравнению с 2019 годом, и это относительно 2019 года, когда рост по сравнению с предыдущими годами был довольно большим.

Жители наших областей не могут не заметить, что за последние 5 лет в области было инвестировано 1,2 млрд долларов США. Ни в одну пятилетку в областях Республики Армения никогда не было инвестиций такого размера. Хочу напомнить, что в нашем парламенте есть люди, которые продолжают позиционировать себя чуть ли не полноправным хозяином и собственником Сюника. С 2018 года правительство инвестировало в Сюникскую область 100 млрд драмов. Ни в одну другую область мы не инвестировали больше, чем в Сюникскую область. А теперь давайте посмотрим, что происходило в Сюникской области до этого. А кто-нибудь подсчитывал, сколько армянских сел в Сюникской области физически опустело до 2018 года? Десятки сел опустели, и все знают об этом.

Мы говорим о Зангезурском медно-молибденовом комбинате, здесь были представлены налоги, уплаченные Зангезурским медно-молибденовым комбинатом в 2022 году. А до этого куда шли эти налоги? Вы говорите, что мы не выполнили своих обещаний. В Капане мы пообещали, сказали: хватит, народ Армении в лице правительства получит свою долю в Зангезурском медно-молибденовом комбинате! Когда же эта доля была получена, и мы один за другим перекрыли коррупционные “каналы”, здесь [в парламенте - ред.] была одна фракция в составе шести человек, которая распалась на 11 частей. Почему? Потому что их заботой был вовсе не Сюник или Армения. Их интересовали только “каналы”, идущие из Зангезурского медно-молибденового комбината, из которых они и кормились. Мы перекрыли эти “каналы”, и сейчас они уже не занимаются политической деятельностью, потому что сейчас они пытаются куда-то спрятать украденные несколько миллионов долларов, чтобы могли ими насладиться. Не беспокойтесь, мы и за ними придем. Что мы сегодня делаем? Мы исполнили предвыборные обещания за два месяца. Сегодня в Сюникской области мы строим 40 образовательных комплексов. Вот вы говорите: наши дети, которые получают образование… Ваши дети получают образование в европах или наших элитных школах.

Я слушал выступление Гегама Назаряна и надеялся, что он затронет одну тему, но он этого не сделал. Он не коснулся того факта, что, в том числе Сюнику, в том числе Ачаркуту и Киранцу, всем пограничным и приграничным населенным пунктам правительство говорит: дорогой народ, если у вас есть земля, стройте дома, правительство дает вам 16 млн драмов и покрывает всю сумму вместе с процентами в течение 5-10 лет, стройте дома в приграничных населенных пунктах! А почему вы не говорите об этом, это же вы предложили? Т.е. не вы предложили, а мы приняли программу, вы сказали, что программа плохо работает, ее надо улучшить, и мы ее улучшили. Почему мы улучшили? В том числе мы улучшили и делаем это в память о наших павших солдатах.

Ереванец не может не заметить разницы, потому что сегодня на улицы выходят десятки новых автобусов, он не может не заметить сотни замененных лифтов, даже если захочет, не сможет не заметить этого. Гражданин не может не заметить, что для патрульной полиции не имеет никакого значение, являешься ты депутатом парламента, министром, другом премьер-министра или чьим-либо родственником. И вопрос здесь не только в том, что некоторых людей останавливают, вопрос в том, что защищается достоинство людей, потому что когда человек видит, что в стране нет людей первого сорта и второго сорта, да, его тоже арестуют, накажут (накажут в том смысле, что примут предусмотренную законом меру). Он не видит, что его наказывают за мелкое нарушение, а кто-то “пролетает” мимо на “гелендвагене”, и все делают вид, что не заметили. Не могут не заметить.

Бизнес не может не заметить, что в 2022 году по сравнению с 2021 годом товарооборот увеличился на 2 трлн драмов. Речь идет о 5 млрд долларах США. Куда ушли эти деньги? Эти деньги ушли в карман малого бизнеса, крупного бизнеса, среднего бизнеса, и за счет этого создавались рабочие места. Вы знаете какого-либо человека, который сегодня может не платить налоги из-за особых отношений с правительством? Это исключено. И нужно констатировать, что сегодня бизнес, - и я об этом часто говорю, - смотрит на то, сколько денег он заработал за прошлый год, и не верит своим глазам, потому что раньше никогда не было такого, чтобы 4-5 представителей власти не стояли над каждой заработанной копейкой, такого не было. В 2022 году в Армении будет исторический рекорд по налогу на прибыль, т.е. бизнес в Армении установил исторический рекорд по прибыли, потому что никто не стоял над их душой. Мы сказали [бизнесу]: платите налоги и у вас не будет проблем, а кто не платит налоги, то должны понести последствия.

Почему я говорю все это? Чтобы показать, что все доводы оппозиции неверны или что все блестяще и радужно? Конечно, нет! Если все так хорошо, то в чем проблема? Проблема в том, что люди находятся в тревоге, в людях есть горечь. Есть большие неопределенности, и нужно прямо сказать, что мы переживаем кризис безопасности. Да, надо сказать, и снимать с себя ответственность за это никто не собирается.

Кстати, когда вы так много говорите о том, что правительство должно уйти в отставку, приводите статью. Уважаемые, правительство ушло в отставку. Еще раз говорю, многие присутствующие здесь присутствуют именно благодаря уходу правительства в отставку, потому что на вашем месте сидели другие люди. Если бы мы не ушли в отставки, вас бы здесь не было. Правительство ушло в отставку, мы ушли в отставку, но мы не сбежали. Мы сказали народу: народ, ситуация такая, пусть придет наша оппозиция и скажет, что к чему, мы же выскажем нашу точку зрения, и вы будете судить. Народ вынес вердикт, народ знает все эти написанные и ненаписанные статьи.

Здесь есть и такой нюанс, который я считаю рациональным. Со стороны наших оппозиционных коллег несколько раз не напрямую, но как бы в подтексте прозвучала такая мысль, что в подобной среде безопасности вы говорите об асфальте, об освещении, может, все те миллиарды, о которых вы говорите, стоило бы потратить на безопасность, и черт с ним, с этим асфальтом. Логика в этом есть, но она опять не полная, потому что, во-первых, у самого асфальта тоже есть компонент безопасности, потому что асфальт — это еще и мобильность войск, мобильность системы безопасности.

И во-вторых, а кто сказал, что если сегодня, например, мы вместо одного млрд дадим 2 млрд или 5 млрд на нашу армию или в какое-либо из наших государственных учреждений, то это учреждение будет способно реализовать эти средства? Здесь мы имеем глубокие фундаментальные проблемы: от институциональных до практических. Сегодня мы не в состоянии полностью реализовать эти средства в силу объективных и субъективных причин. И если кому-то, кажется, что он лучше знает эти объективные и субъективные причины … Это не вопрос бахвальства: когда вы были у власти, вы лучше были информированы, а оппозиция не могла знать все это. Сегодня мы у власти, у нас больше информации, чем у вас.

Но когда я говорю о кризисе безопасности, то нужно понимать, что это за кризис безопасности. Это кризис архитектуры безопасности, созданной во время нашей независимости. Этот кризис возник не в 2020 году, он возник ранее. И, например, да, мы можем назвать даты. Было упомянуто 27 октября, и да, это было выражением глубокого и серьезного кризиса в нашей архитектуре безопасности, но и потом, если прийти к проблеме Нагорного Карабаха и региона, например, то вы говорите нам … и в ходе обсуждения было сказано, что этот кризис создали мы. Разве мы создали этот кризис в нашей системе безопасности?

Давайте вернемся в 2011 год. А что случилось тогда? Вы вели очень хорошую дипломатию, вы были очень хорошим переговорщиком, однако как же так получилось, что наш стратегический союзник заключил с Азербайджаном сделку о вооружении на три миллиарда? Вы же поехали, издалека, из Аргентины, выразили обеспокоенность по этому поводу. Возможно, вы поехали так далеко, чтобы посмотреть, сможете ли вы вернуться после этого заявления или нет. Затем вы увидели, что, кажется, все нормально, и вернулись.

Этот кризис был и в 2016 году, он был и раньше. Сейчас никто не помнит: вы подписывали соглашение об ассоциации с Европейским союзом, потом вдруг за день решили не подписывать соглашения об ассоциации. Вы хулите нас за внешнюю политику, говорите все, что угодно, и вам кажется, что все это забыто? Что произошло такого, что вы за один день приняли решение? Три года, а может и больше, вы вели переговоры о подписании соглашения об ассоциации, и в один день все перевернулось? Что произошло, как это произошло, о чем вы переговаривались, как вы вели эти переговоры?

Здесь были затронуты вопросы, которых я касался уже десятки раз. Был такой советский мультик, там была фраза “это будет так”. Вот и здесь: было бы вот так, они бы вот здесь, а мы вот там, а статус должен был быть таким, … Пусть было бы так, уважаемые. Если все должно было быть так, то почему в апреле 2018 года вы заявляли о том, что переговорный процесс остановился, почему вы анонсировали войну? Нет, сказали бы: это будет так! Когда сегодня член фракции “Честь имею” озвучивал этот текст, то пусть “тот лидер” фракции “Честь имею” тогда, когда депутат от его фракции задавал ему вопрос, спрашивал о переговорах по Карабаху, пусть сказал бы с этой трибуны: значит, дорогой народ, будет вот так, так и так. И сегодня мы поверили бы.

Посмотрите, что они говорят. Опять же, я не хочу, чтобы это было в контексте обвинения, я хочу, чтобы была понятна наша логика. Говорят: мол, это Азербайджан не подписал. Это очень распространенная вещь, говорят: Армения поступала вот так-то, чтобы Азербайджан не подписал, Азербайджан становился деструктивным, Армения - конструктивной, позиции Армении укреплялись. В 2011 году Азербайджан не подписал, пошел, но не подписал, что произошло потом? Азербайджану было продано оружие, Азербайджан начал эскалацию. В рамках Следственной комиссии мы поговорим об этом гораздо подробнее, чтобы показать, как после того, как Азербайджан не подписал в 2011 году, случаи нарушения режима прекращения огня на границе увеличились в десятки тысяч раз и переросли в войну.

В результате наших переговоров Азербайджан получил легитимное право говорить “нет” за столом переговоров. А Армения не имела права говорить “нет”. Представители нашей оппозиции, представляя свою методологию ведения переговоров, говорят: Азербайджан потерял надежду на то, что решит проблему путем переговоров. Из этого становится очевидным, что наша переговорная стратегия заключалась в том, чтобы постоянно давать Азербайджану надежду на то, что он решит свою проблему путем переговоров. А какая проблема была у Азербайджана? Он этого никогда ни от кого не скрывал.

И этот нелепый лозунг “худые переговоры лучше доброй войны”. Это абсурд. И в результате этих “худых переговоров” довели до войны 2016 года. Война 2020 года началась не в сентябре 2020 года, война 2020 года началась в августе 2015 года, в апреле 2016 года.

[Реплика из зала]

Говорит, что мы приняли участие в мае. Я позвонил в первый день, господин Оганян был министром обороны, в первый же день, в то же утро, - я был начальником предвыборного штаба на выборах в Раздане, - я позвонил министру обороны. Пока они организовали, это вопрос скорости.

Вы говорите об армии: армия так, армия эдак. Есть один депутат, который говорит: армянская или неармянская армия. Спрашивают: что это он говорит? А вы уверены, что он не правильно говорит?

Говорите об армии. Вы знаете, что самой важной силой во время войны является мобресурс. За время Вашего пребывания на посту министра сколько раз проводились сборы, в каком масштабе? Именно поэтому в 2020 году наш мобресурс не умел ни стрелять, ни ориентироваться в местности. Я не хочу говорить это в качестве обвинения, я констатирую реалии.

Вот говорят: почему вы не встречались с людьми, которые вели переговоры, почему не консультировались? Мы встречались, и первое впечатление было такое, что эти люди считают нас наивными. Или, простите, а почему мы должны узнавать о результатах переговоров посредством встреч? Разве это не государство? Где процесс переговоров, зафиксированный в МИД? К сожалению, мы нашли пару бумажек под полками, под ножками холодильника, и склеили их. Мы что, неграмотные? Мы не умеем читать?

Или тот же Серж Саргсян, тот же Вардан Осканян, другие, если что-то хотели сказать, то как же Серж Саргсян мог посылать ко мне посланников, мол, решите мой квартирный вопрос. Разве не мог он отправить ко мне кого-то, передав: мол, знаешь, в карабахском вопросе есть такие-то реалии. Президент Нагорного Карабаха Бако Саакян приходил со мной пить кофе, потом шел пить кофе с ним, и так месяцами и годами. Он мне говорил, что ходит к нему, и ему говорил, что приходит ко мне. Пусть написал бы, без подписи, пусть отправил бы весточку. Осканян якобы тогда должен был что-то сказать. Пусть сейчас говорит. Говорит, мол, что должен был сказать: отдай эти 5 районов, или 7 районов, или 4 района, 3 района. Сказали бы тогда, сказали бы публично. Вы оба сказали бы. Сказали бы: вот, возьми и отдай эти земли. Почему не говорили? Почему вы говорили: вот, мол, он пришел, чтобы сдать земли? Сказали бы: вот, ты, наконец, имеешь легитимность, отдай эти земли. Трудно было?

Теперь об ошибках. Ошибок было много, было много и до меня, и в мое время, к сожалению, будут ошибки и после, не в этом вопрос. Но в чем заключается самая большая ошибка? Сейчас я и отвечу на этот вопрос, и опровергну, и скажу, и попытаюсь доказать обратное. Самая большая ошибка в том, что речь о снижении планки ожиданий, которую я произнес здесь, с этой трибуны в прошлом году, должен был произнести в 2019 году. Я должен был тогда сказать то, что говорю сегодня.

Свою концепцию самоопределения мы не поняли, и до сих пор не понимаем, что мы говорили. В своей речи я подробно затронул самоопределение. Вопрос: Нагорный Карабах уже самоопределился окончательно? Если самоопределился, то у нас нет никаких проблем, вопрос решен. Если не самоопределился, значит он является частью чего-то и должен самоопределиться, значит: он имеет какой-то статус, и исходя из него, должен получить какой-то иной статус. Именно этого мы и не признавали, но в то же время именно здесь нас дискурс отличался.

Нам говорят: почему мы не признали независимость Карабаха? По очень простой причине: потому что еще в 1996 году международное сообщество четко сказало нам, что вопрос Нагорного Карабаха должен решаться в рамках территориальной целостности Азербайджана. Тогда не было Facebook, чтобы все могли делиться и распространять эту информацию. И поэтому Тер-Петросян говорил: экспертов по этому вопросу, знающих все об этом вопросе всего 6 человек. Потому что в то время не было возможности смотреть эти заседания в прямом эфире. Такова истина, и поэтому я говорю, что там мы говорили одно, здесь же, с этих кафедр говорили совсем другое. И особенно эта, оппозиционная часть парламента.

Знаете почему? Потому что они пришли к власти именно благодаря этому лозунгу, и не могли прийти и сказать обратное. И дискурс о Карабахе, то, что они говорили в Армении, было направлено исключительно на то, чтобы удержать власть внутри, а то, что говорили за рубежом, было направлено на то, чтобы международное сообщество не замечало нелегитимный характер их власти. Вот истина.

И мы находились в той же логике. И да, нам говорят: написали “самоопределение” и не выполнили, написали “ремедиальная сецессия” (отделение как средство защиты) и не выполнили. В обоих случаях одна и та же проблема, так как мы не признаем базовые данные, поэтому и не можем управлять дальнейшим процессом.

Вчера наш коллега говорил о концепции “ремедиальная сецессия”, об отделении как средстве защиты. А что означает отделение, отделение от кого/чего? На английском: remedial secession. Я сегодня заглянул в Оксфордский словарь, чтобы посмотреть значение слова “secession”. Вот оно: “the fact of an area or group becoming independent from the country or larger group that it belongs to”. А вот перевод: “факт обретения территорией или группой независимости от страны или более крупной группы, к которой она принадлежит”. Понимаете? Мы не обращали внимания на эти факты. Отсюда и наши проблемы.

Мы не обращали внимание на Лиссабонский документ 1996 года, более ранние документы. Мы занимались самообманом. И это моя самая большая ошибка. Смотрите, когда в 2018 году и до этого мы ходили на дни рождения, крестины и т.д., то всюду люди поднимали тост за мир. Обязательно. Мы не прислушались к посылу народу и не сказали: народ, знаете, невозможно, чтобы и мир был, и статус-кво продолжался. Не будет такого. Когда говорим мир, то думаем, что затянем как-нибудь этот мир.

Кстати, переговорная тактика “худые переговоры лучше доброй войны” тоже являются свидетельством этого. Когда они говорят об успешной дипломатии, то имеют в виду, что они успешно затягивали время. Однако, во-первых, время затягивали не мы, а Азербайджан, и, во-вторых, в 2018 году уже невозможно было затягивать время. Это и было нашей самой большой ошибкой.

Что же удерживало на самом деле? То, о чем говорил Армен Рустамян и о чем говорил Арцвик Минасян. И о чем я в иных формулировках говорил несколько раз на разных пресс-конференциях, отмечая, что проблема была не в том, что не было политической воли идти на компромисс или уступки, а проблема была в том, что не было ощущения того, где заканчивается эта уступка. Так как было ощущение того, что после уступки будет новое требование. Кстати, история переговоров, которые вел Серж Саргсян, показывает, что, да, было четкое осознание, что нас хотят уничтожить, так как, если было бы ощущение, что есть какая-то черта, до которой мы уступаем и всё, на этом всё заканчивается и мы получаем мир, то эта уступка была бы сделана.

Говорят: было написано, что Нагорный Карабах должен был присоединиться к переговорам. Нет, так не написано. Там сказано, что на переговоры должны были прийти представители Нагорного Карабаха, то есть в этой логике на переговоры должны были прийти представители армянской и азербайджанской общин Нагорного Карабаха.

[реплики из зала]

Эту бумагу за последние пять лет я, наверное, перечитал раз пятьсот.

В чем наша задача? Наша задача: управлять стремлением других уничтожить нас. Давайте сформулируем это и подумаем о методах. Я никогда не говорил, что мы являемся носителями истины высшей инстанции. Никогда не говорил, и если бы это было так, то этого разговора не было бы.

Вы говорите: под эгидой Минской группы ОБСЕ вы обязались. Да, правильно. Мы это написали в наших документах. Уважаемые, сопредседатели Минской группы ОБСЕ не разговаривают друг с другом, говорят: я не буду с ним разговаривать, не сяду с ним за один стол. Подскажите властям Армении, как заставить сопредседателей Минской группы ОБСЕ сесть друг с другом за один стол. Скажите, как это сделать.

Вы упомянули о кассовом аппарате Кельбаджара. Спасибо, что напомнили, так как это краеугольный вопрос. Именно об этом и идет речь: нам казалось, что мы можем не платить налогов, не давать кассовых чеков, а потом произносить патриотические тосты. Кассовые аппараты - это цена того, чтобы иметь государство, и мы платим эту цену. Два дня назад был день налогоплательщика, и я еще раз говорю: давайте поймем, что значит налог. Налог — это цена за то, чтобы иметь государство. Чем больше Зангезурский медно-молибденовый комбинат скрывал налоги в Республике Армения, тем больше она отказывалась от суверенитета и территориальной целостности Республики Армения. И мы сейчас пожинаем последствия этого.

Нужно констатировать, что если мы хотим иметь экономику, наша экономика должна, да, генерировать налоги. Мы должны платить налоги, каждый из нас. В ближайшем будущем будет введен механизм всеобщего декларирования налогов, голосуйте за него, дорогие оппозиционные депутаты, так как речь не идет о том, что кто-то хочет у кого-то деньги отобрать. Речь идет о том, что если мы как народ хотим иметь государство, мы должны платить за право этого государства на существование, потому что иметь государство — самое дорогое удовольствие, которое может себе позволить народ. Нет более дорогого удовольствия, чем это. И мы, да, не платили за свое государство 30 лет, за наше государство платили другие, и сейчас продолжают платить другие, “кран” для этото в другом месте. Сейчас мы должны сделать так, чтобы перенести этот “кран” сюда, в это здание. Этот “кран” должен быть у вас, у нас, у депутатов НС. Проблема в том, что этот “кран” не в наших руках.

Есть еще несколько замечаний, к которым я хотел бы обратиться, в том числе и 19 октября, относительно того, что 19 октября Шуши оставался нашим. Приходите в Следственную комиссию (с 10 февраля 2022 года в НС действует Следственная комиссия по изучению обстоятельств боевых действий, развязанных 27-го сентября 2020 года - ред.), и мы, как бы это ни было трудно, должны сделать это публично, вас ожидают такие большие разочарования, и притом доказуемые разочарования. Приходите, пожалуйста, приходите и задавайте все вопросы. При этом, мы разделим заседание на две части: я публично выступлю, а потом мы послушаем вопросы. Я отвечу на те вопросы, на которые можно ответить хоть в какой-то степени публично, а на другую часть отвечу не публично.

Нам говорят: вот вы не выполнили этот пункт предвыборной программы, значит, есть кризис легитимности. Т.е. до этого мы были для вас легитимными? Это первый раз, когда вы признаете, что мы когда-либо были легитимными, и то делаете это в том контексте, что сейчас кризис легитимности. А если мы были легитимными, так почему же вы нам говорили все, что угодно? [реплика из зала] Вы говорили, что мы легитимны? Извините, если вы признавали нас легитимными, значит, я прошу прощения.

В завершение хотел бы остановиться на теме, которая постоянно обсуждается и витает в воздухе в этом зале и за его пределами. Есть попытки представить, что отношения между правительством и Армянской Апостольской Церковью плохие, или что в этих отношениях есть проблемы. Я сейчас сделаю очень странное и громкое заявление: если отношения церкви с правительством плохие, значит, отношения церкви с Богом плохие, и это я говорю согласно христианской теории. И я хочу доказать это, процитировав Послание апостола Павла к Римлянам, в 13-й главе которого говорится: “Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению”. Пусть Церковь думает о своей сущности, своей теории и своей вере, и да поможет нам Бог сохранить, развить и укрепить Армению и принести мир в Республику Армения.

Говорят: вот пойдет, подпишет то, подпишет другое. Еще раз повторяю: если дело дойдет до того, что надо будет решать, подписывать документ или не подписывать, то это не плохие, а хорошие новости. Хочу напомнить историю трехстороннего заявления от 9 ноября 2020 года. Вы помните, сколько всего было сказано об этом Заявлении от 9 ноября? Заявление от 9 ноября не было заявлением нашей мечты, но сегодня то, о чем мы говорим: наша справедливая позиция по Лачинскому коридору, по Нагорному Карабаху, по линии соприкосновения в Нагорном Карабахе, по региональным коммуникациям, по вопросу удерживаемых лиц - всё это мы обосновываем Заявлением от 9 ноября. Другое дело, что это Заявление не претворяется в жизнь. И именно поэтому, учитывая этот опыт, мы говорим о том, что в мирном соглашении должны быть механизмы, исключающие подобную ситуацию. Вы говорите: о чем вы ведете переговоры? Я обо всем говорил в своей речи, по пунктам, я говорил о нашей позиции и о проблемах, которые существуют. И я скажу, документ, который мы можем вам показать и который мы отправили Азербайджану, я готов прямо сегодня подписать этот документ. Другое дело, что Азербайджан не принимает отправленный нами документ, а значит, надо решать, что делать.

И мы считаем, что у нас достаточно легитимности, достаточно мандата, чтобы принимать решения относительно будущего Республики Армения. Если вы захотите, в этих решениях мы будем полностью прозрачны для вас как парламентской силы. Но, к сожалению, мы не можем быть прозрачными в прямом эфире, мы можем быть прозрачными на рабочем уровне.

В любом случае, спасибо за это обсуждение. Должен признать, что это обсуждение увеличило мой оптимизм, со всеми его трудностями и проблемами, потому что оптимизм очень нужен на данном этапе, а также нужны решительность, мудрость, гибкость, стабильность. И хочу поблагодарить парламентское большинство за то, что оно твердо стоит на позициях сохранения стабильности, суверенитета и государственности Республики Армения.

Спасибо за внимание.